Изумрудное сердце [= Принцы Кьюзи-2 ] - Дженни Лукас

Она открыла глаза. Уже? Она оказалась не готова услышать это. Ее взгляд упал на изумрудный кулончик, свисающий из кармана его брюк. Развод? Разлука? Она не готова! Еще нет!

Страх придал ей ловкости. Жасмин вскочила на ноги:

— Сегодня прекрасный день. Поедем кататься верхом?

— Верхом? — удивленно повторил Кариф.

— Да, на лошадях.

Он нахмурился и потер затылок:

— Но ведь ты ненавидишь ездить верхом!

Вспоминает ли он об их поездке верхом в пустыню много лет назад? О том, как он обнаружил Жасмин лежащей на камнях, когда его конь по кличке Расул сбросил ее, испугавшись змеи. Кариф опустился тогда перед ней на колени, лицо ее было бледным, грязным.

«Держись, Жасмин, — шептал он ей тогда, неся в пещеру. — Только держись…»

Она сглотнула, отмахиваясь от воспоминания.

— Я не испытываю ненависти к конным скачкам, — равнодушно сказала она.

— Ты так сильно изменилась?

— Давай устроим скачки, и ты увидишь.

— Будешь бороться со мной? — Он рассмеялся. — Ты шутишь?

— Испугался? — усмехнулась она в ответ.

Кариф посерьезнел и поднялся на ноги. Стоя напротив нее нагим, в тени террасы, он обхватил ее лицо ладонями.

— Ты не должна этого делать, Жасмин. — Нежный взгляд его голубых глаз, бесконечный, как небо пустыни, проникал в ее душу. — Ты ничего не должна доказывать.

— Я знаю. — Жасмин чувствовала, как ее сердце разбивается от желания быть его женой. Не только сегодня, а всегда. Резко вздохнув, она заставила себя отстраниться от него: — Вперед, на конюшню!

«Я просто наслаждаюсь последним днем, — клялась себе Жасмин. — Я навсегда сохраню воспоминание о нем в своем сердце…»

Надев нижнее белье и длинное белое ажурное платье, Жасмин быстро расчесала волосы и выскочила из дома.

Несколько минут спустя, когда на конюшне появился Кариф, одетый в черные брюки и белую рубашку, она уже сидела в седле. Когда он увидел, какую лошадь она выбрала, то замер на месте:

— Только не это!

— Я хочу только ее, — упрямо ответила Жасмин. Кариф свирепо воззрился на тощего старого конюха, который помогал Жасмин усесться в седло.

— Она сама выбрала Бару, ваше величество, — сказал он на древнем диалекте Кайса. — Вы сказали, что она может выбрать любого коня. Вы сказали, чтобы я подчинялся ее воле.

Оказавшись в безвыходном положении, Кариф хмуро посмотрел на обоих.

Жасмин просияла. Она намерена показать им обоим, как сильно изменилась за прошедшие тринадцать лет. Она сильная, независимая! Ему не следует ее защищать, как когда-то, и она докажет ему это.

Кариф шагнул в ее сторону, взглянув вверх:

— Не эту кобылу, Жасмин. Бара очень своенравна. Ты видела, как она стала причиной автомобильной аварии.

— Она сделала это не нарочно. — Жасмин с сочувствием погладила шею лошади. — Бара просто хотела свободы.

— Жасмин…

— Ты уже проиграл гонку, — сказала она и легко пришпорила лошадь, которая рванула вперед из конюшни.

Карифу оставалось только выругаться. Он догнал Жасмин пять минут спустя, на равнине, когда она придержала кобылу.

— Ты действительно прекрасная наездница, — неохотно признал он. — Где ты училась?

Она сладко ему улыбнулась:

— В Нью-Йорке.

Жасмин брала уроки и в свободное время каталась в Центральном парке. Она выучилась верховой езде в английском стиле, западном стиле и даже без седла, как ездили жители Кьюзи. Она надеялась, что это прекратит ее ночные кошмары, в которых она постоянно падала с лошади на землю и просыпалась с криком и привкусом крови во рту.

Но кошмары не закончились. Зато она научилась управлять лошадью. Какое наслаждение — ехать верхом рядом с Карифом, на равных! Особенно в такой красивой местности.

«Кайс действительно уединенный и дикий край», — подумала она, оглядываясь вокруг.

Кому-то Кайс мог показаться слишком унылым, но Жасмин чувствовала здесь свободу. Она больше не окружена небоскребами, закрывающими солнце. Здесь, куда ни посмотри, везде виден горизонт. Торжество свободы.

— Поехали, — игриво сказала она, натягивая поводья и разворачивая лошадь в другом направлении. Она понятия не имела, куда направляется, да ей и не хотелось об этом знать. — По моей команде… Приготовились… Вперед!

Лошадь Жасмин пустилась в галоп, Кариф последовал за ней.

Жасмин была впереди примерно три секунды, когда Кариф пронесся мимо нее. Она скакала за ним, решительно пригнувшись к шее Бары. Однако Кариф сидел в седле с детства, у него был более мощный и быстрый конь; да и десять лет скромной практики Жасмин не могли сравниться с его великолепным навыком бесстрашного наездника.

Резко повернувшись кругом, он остановил коня впереди нее и усмехнулся:

— Я победил!

— Да, — вздохнула она. — Ты победил.

— И поэтому я возьму приз. — Подъехав ближе, он наклонился и поцеловал ее, сидя в седле. Это был страстный, требовательный поцелуй, после которого Жасмин захотелось продолжения…

Здесь, в пустыне, солнце уничтожало любую ложь. Смотря на его красивое, сильное, надменное лицо, Жасмин внезапно все отчетливо поняла.

Она любит его.

Она всегда его любила и будет любить всегда. Улыбаясь, Кариф протянул руку и погладил ее по щеке.

— Ты целуешься так же, как и ездишь верхом. Игриво, — одобрительно пробормотал он и пристально посмотрел на нее. — Жасмин, ты должна знать, что я…

Затем его взгляд внезапно сфокусировался на чем-то позади нее.

— Что такое? — прошептала она. Стиснув зубы, он кивнул:

— Дом, в котором ты будешь жить. Дом Хаджара.

Жасмин повернулась в седле и ахнула. Далеко на горизонте она увидела огромный, устрашающий особняк — замок из красного камня с развевающимися на башнях красными флагами. Она в ужасе сморгнула.

— Его там нет, — тихо сказал Кариф. — Их всех нет дома.

— А где они? — прошептала она. — Куда они уехали?

Кариф выдохнул сквозь стиснутые зубы.

— Не будь такой, как эти тучи, — произнес он. — Видишь их?

Тучи, предвещающие бурю в пустыне, были предметом страшных сказок, которые рассказывали детям Кьюзи. Небо в самом деле темнело и становилось серо-коричневым; но она лишь мельком глянула на тучи. Красный замок Умара подавлял здесь все. Сравнив это ужасающее здание с простым домом Карифа в оазисе, она захотела расплакаться.

— Жасмин, мы должны возвращаться, — тихо сказал Кариф. — Потом нам нужно поговорить.